г. Королёв, Московская область
Окончила МГИМО(У) при МИД РФ, Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького (семинар И.И. Болычева), курсы Студии издательства СТиХИ (семинар С.В. Ивкина).
Финалистка Литературной премии им. С.Н. Дурылина (2023), международный конкурс «Новые имена» (2023), открытого фестиваля-конкурса авторской песни, поэзии и визуальных искусств «Витебский листопад» (2022).
Участница Форума молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья «Липки» (2023), Межрегиональной творческой мастерской (Мастерская писателей) АСПИР (2023). Член Союза молодых литераторов «Финист» (г.о. Королёв), Совета Молодых Литераторов (Отделение Подмосковья).
Ангел мой, рассветный-закатный,
с моей ночной кутерьмой знакомый, как ты?
Всё также стоишь за спиной моей и молчишь?
Слушаешь мысли, путевые заметки,
тишь мою внутреннюю, невозможную, редкую,
чувствуешь как сводит руки мои от горя, скуки или тоски,
или расстройств другого характера,
похожих на такие, как у чёртовой матери
случаются, когда она от сына своего измается,
или смотришь как нервно склоняю голову,
чтобы снять спазм или боли с каменной шеи?
Идеи мои о тебе роятся, сны снятся,
на чай с мятой стремятся остаться, прорываясь в реальность.
На самую малость. Вот жалость.
За спиной жжёт взгляд твой. Родной мой,
ни знака не подашь, что рядом. Ядом стал воздух.
Может ушёл давно. Мне никогда не будет всё равно как ты.
Искала тебя кругом. В каждом. Всё кувырком.
Заглядывала в глаза. Ни в одном человеке на целом веке
нет тебя, душа моя.
А может два крыла твоих меня укрывают надёжно,
поэтому я до сих пор здесь?
Эту жизнь. Этот миг весь. Я здесь.
Только я здесь.
Я
бесконечность
я торнадо
срывающее крыши старых снов
я черная дыра в груди
я тьма рук
затаскивающая под кровать меня
я ночное небо долгих
очень долгих криков чаек
я пустота пространства между звезд
я полная луна напротив Ориона
я страх
не быть собой
и быть собой
и быть
я раскол
от молнии
на небе и в земле
я ночь и тьма
я мать что недовольна
тем что получилось
и это только про меня а не про вас
дышите полной грудью забывая сны
а королевой Мэб и бесконечностью останусь я
Своих узнаешь по взгляду
(на колесе обозрения)
издалека
без прикосновений или разговора
(ударами в барабан)
Достаточно неприкрытости
(крича про скорбные дома)
словно пустота внутри вихрями
цепляется
преломляя суть
Каждого хранишь в сердце
(давая жизнь
проходя мимо)
до провалов в сердцебиении
(ведешь счёт)
Может душа не в первый раз
переходит
повторяет уроки
так многих любила за это время
(набрался приличный список)
Так посмотри мне в глаза
и скажи честно
узнаешь ли ты меня
и если нет не страшно
Закрыть глаза от света фонарей,
размазанных по городскому небу,
и слушать гогот чёрных птиц
и белый гул грачей,
что собираются на юг через просветы.
Закрыть глаза, шагать опять вперёд,
не думая о рытвинах и ямах,
и слушать тех, кто опоздал,
кто за спиной идёт,
покашливающих от выхлопного газа.
Закрыть глаза на всё, что пустота —
на мусор, нервотрёпку, обессилев.
И слушать рокот чёрного
пятнистого кота,
застывшего во тьме за решетом забора.
Пока шёл дождь
выросли наши дети.
Пустили корни
в чужих городах.
И всё стало просто
на белом свете.
Остался только
маленький страх.
Осталось только
белое небо,
серый город,
долгий бесцветный дождь.
Каплю солнца в окне
увидеть мне бы.
И забыть,
что ты не придёшь.
Осень-осень,
не кричи так одиноко
в последнюю летнюю ночь
неизвестной птицей.
Мы торопились,
готовились к темноте,
что поднимается от земли,
и наши шторы плотно закрыли
черные глазницы дома.
Последние минуты
разлились лунным светом,
похожим на свет от телефона.
Луна давно
просто экран,
к которому нет смысла лететь
и не стоит смотреть в его сторону
(особенно в телескоп),
чтобы не испортить зрение.
Дом притих ровными голосами
разных дыханий.
Полный круг,
испещрённый рытвинами и пятнами,
молчит.
Ночь молчит.
Осень наконец-то тоже.
Почти всё.
Медленный бесконечный снег
за чёрными окнами в пол
скринсейвер
фоном к живой речи
живая речь фоном к снегу
люди стремятся к значимости
строят планы
устраивают кофе брейки
чтобы заглянуть друг другу в глаза
включают джаз
смотрят в телефоны
называют друг друга по имени
фоном
чтобы заземлить мир назывностью
и не раствориться
в бесконечном белом
Грохочет поезд сонными боками
и режет воздух, словно ветер — мысли.
Раскрыв окно на всю, под облаками
лететь, лететь, лететь, с закрытыми глазами
сквозь этот мир. А телефон зависнет.
Открыв глаза, запечатлеть заката
цветок сквозь пролетающие жизни
других людей, живущих небогато
(но выживающих, где небо свято)
в глубинке древней и родной Отчизны.
Запечатлеть успеть и насладиться
прекрасным миром вне людского моря.
Где только поезд, а чужие лица
сливаются в полоски-крылья птицы.
Что пролетает мимо, ветру вторя.
Черничное небо
грозой расползается
следом за нами
дождём в поворотах
нас догоняет
запахом города
пыли придавленной
но на пороге
мы замираем
чтобы увидеть
ветер мазками
живые полотна
вспышкой озона
ткань разрывается
станет кромешно
станет понятно
за пеленой
света ни капли
шершавыми каплями
дождь не начнётся
черникой истает
мы отвернёмся
вернёмся на клетку
доигрывать партию
Август пахнет цветом
жёлтым,
белым,
земляным.
Распахнёт воспоминания.
Поле,
колючая солома,
выжжена трава.
Цикорий —
осколками звенящего неба.
Звуками
просвечивает сквозь веки
хрустящий арбуз.
Пыль над дорогой
после коров
или машин.
Память смешивает всё
в один комок.
Зной парит после дождя.
Нечем дышать.
Всё крупными мазками.
За спиной обережно крыльями
ангел
с самого детства
приглядывает,
успокаивает,
знает.
Даже сейчас,
когда перехожу дорогу
с закрытыми глазами
под шквалом воспоминаний.
Вроде и время прошло.
Но запахи остались теми же.
Мы остались теми же.
Август пахнет цветом.
Серой кошкой
на твоих коленях
свернуться.
В прошлом оставить
своё бытие
богиней.
И задремать,
заскучать
в твоё отсутствие.
Замедляясь, ждать,
пусть наше время
застынет.
Серой кошкой
с тобой оставаться
рядом.
Притворяясь, урчать
будто звуки
лечат.
Тебя обожать,
всегда провожать
взглядом,
если уходишь
один,
опустив плечи.
Серой кошкой
к тебе приходить
греться.
Променяв силу
на твоё здесь
присутствие.
Нет,
не строить планы
на твоё соседство.
Замереть в этом миге —
самое лучшее.
Добавь мне в тёплый с мёдом чай густой лесной туман.
Мне не хватает его в этой тонкой жизни.
Пусть растечётся он по венам и холодным снам,
впитается в реальность. В нашем дне зависнет.
Шотландским ярким пледом, муж мой, ты укрой меня,
пока не вижу, но почувствую, что рядом.
Как два крыла обнимешь. Только сердце не унять.
Ведь мир покрылся чёрным, став до точки сжатым.
Побудь со мной. Забудь, что за оградою туман.
Представь, исполним все мечты мы в этой жизни.
Доверься мне. Я проведу тебя по нашим снам
и покажу реальность. Если не зависнет.
Шотландским хмелем напою тебя,
а ты меня —
водой озерной из страны, что будет рядом.
Спина к спине. Рукой по волосам. И дрожь унять.
Пусть мир исчезнет. Став для нас до точки сжатым.
А тишина звучит отсутствием дыханья
рядом и шумом вдалеке
колёс, наверно,
скорых поездов.
Она звенит надрывно на хвостах у чаек
и скрыта в том, что я молчу. Не говорю
с тобой. Так страшен
миг, когда под рокот
мира я засыпаю. Рядом
нет тебя. Во сне не страшно. Во сне
ты будешь.
Будешь
смотреть
на этот тихий мир со мной.
Друзья,
а этой дорогой
я дойду до моря?
(синего яростного с белыми краями
под белым небом)
В Ярославле нет моря,
только Волга.
(чёрное неровное полотно,
ночью натянутое между берегами)
Но я не спрашивала вас
есть ли тут море.
(белые изгибы чайки над головой)
А спросила
дойду ли я.
Черёмуховый город перед нами
раскинулся. Как будто через край
перелетает белым пламя
цветов. Весна и май.
И запахом насыщенное время
шумит среди домов. Прекрасный мир
сияет белым цветом, как поэма
звучит. И в этом — мы.
Море
синими горбами китов
взмывает далеко,
там, где грохот и тишина,
простираясь,
расползаясь по миру,
покрывает запылённые города,
проникает в каждое окно.
Так, что море в каждом окне
вздыхает,
вздымается
неровными выкриками чаек,
солью скатывается на коже,
высушенное ветром.
Наверху то, что и внизу,
но когда всё станет морем
и море будет в каждом,
посредине
не останется